Семейные узы — это не сухие формальные поздравления по большим праздникам и отчетные письма двоюродным бабушкам раз в год. Если почувствовать за связью поколений дыхание истории и круговорот жизни, изучение генеалогического древа может стать интереснейшим занятием. Журналист Галина Черменская рассказала ЧТД о своем азарте и воодушевлении во время поиска сведений о забытых родственниках.
Сейчас мне это кажется необъяснимым, но до весьма зрелого возраста я абсолютно не интересовалась историей своей семьи. Я родилась, когда в живых не было ни моих бабушек, ни деда со стороны моей мамы, и почему-то мне и в голову не приходило поинтересоваться: как они прожили свою жизнь, какими людьми были, как воспитывали моих родителей. От мамы я слышала две-три семейных истории — впрочем, предельно лаконичных. Папа и вовсе ничего не рассказывал, я знала лишь, каким ударом для него стала гибель матери в автокатастрофе.
И только мой замечательный дед Мусик, Мариан Константинович, готов был рассказывать семейные легенды, но я по молодости слушала вполуха, запоминая какие-то обрывки: предки из Литвы, у них была земля около города Мажейки, кто-то был городским головой в каком-то городе на букву «Р»…
Это было забавно, любопытно, но я совершенно не чувствовала, что эти бледные тени из прошлого имели хоть какое-то отношение ко мне.
Все мои мысли были о будущем — туманном, но, несомненно, ярком. Единственное, на что мне хватило ума, это уговорить деда записать то, что помнил.
Прошло много-много лет, прежде чем я нашла розовую школьную тетрадочку, исписанную меньше чем наполовину четким дедушкиным почерком. Потом мне попалось интервью с каким-то генеалогом о поисках семейных корней. И меня зацепила фраза, что архивы хранят очень много информации об обычных людях, что даже о крестьянских семьях можно найти массу документов и построить свое древо на протяжении не одного века.
Это было полной неожиданностью. Когда-то в аспирантуре мне приходилось работать в архивах, и я хорошо помнила трепет, испытанный от самого прикосновения к бумагам, которые держали в руках Чехов или Александр Бенуа. В этот момент связь времен становилась отчетливой, физически осязаемой.
Но я никак не думала, что точно так же можно в буквальном смысле дотронуться до собственных семейных корней. Тогда я переживала сложный момент в жизни, и, наверное, интуитивно я искала, на что опереться.
Раньше самой надежной моей опорой были родители, но теперь их уже не было в живых, и понадобилась опора новая, символическая.
И вот я открыла дедушкину тетрадку. На первой странице дед набросал план своих воспоминаний, но из 18 пунктов выполнил только два первых — истории о его предках по отцовской и материнской линии. Но даже это был, как я теперь могу оценить, настоящий кладезь.
Во-первых, там были красочные семейные легенды, которые будили воображение. О его деде — литовском крестьянине, сумевшем разбогатеть и купить почти 100 га земли, а потом разорившемся из-за того, что хотел дать образование всем сыновьям. О дедовом прадеде по другой линии — городском голове в Киевской губернии, который решил выдать старшую дочь за своего друга — 40-летнего«старика»-помещика.
Только невеста в день свадьбы спряталась. И тогда, чтобы не потерпеть позора, отец отправил под венец младшую — 15-летнюю девочку (мою, получается, прапрабабушку).
Конечно же, я и раньше листала эту тетрадочку, но только теперь по-настоящему вчиталась и увидела пусть и смутные, но уже реальные образы людей, чья кровь течет и во мне, и в моем ребенке. Возникло ощущение, что мы все — одно целое. И очень захотелось вытащить, выдернуть их из забвения, сделать, насколько это возможно, зримыми и понятными.
Сильные эмоции
Может, я бы и не втянулась в эти поиски, если бы сразу столкнулась с трудностями. Но новичкам везет. Я решила начать с литовских предков и узнала, что литовцы взялись оцифровывать свои метрики, кое-что можно уже посмотреть онлайн.
Шансов найти нужные было мало: в Литве были сотни костелов, а оцифровали на тот момент чуть более 20. Да я еще не знала точно приход, к которому относилось местечко, где жили мои предки.
Поблизости было три костела. Оказалось, архивы двух доступны в интернете. Я наугад открыла метрические книги одного из них — и вскоре убедилась, что «наш» хутор там упоминался. Это меня очень воодушевило. Первым делом хотелось найти запись о рождении прадеда, но я с трудом представляла, когда это могло быть. Ткнула наугад один год.
Католические метрические книги смотреть было очень удобно: не надо вчитываться в каждую запись, сбоку на странице есть полоса, где вертикально крупно написаны фамилии родившихся. Не прошло и часа, как я обнаружила запись о рождении сестры прадеда. Я смотрела и не верила своим глазам. Это казалось чем-то непостижимым. Нечто невероятно далекое и абстрактное в одно мгновение стало реальным и конкретным. Эти тщательно выписанные буковки (мне и тут повезло! — иной почерк бывает не разобрать) говорили не о давным-давно скончавшейся женщине, а о живом кричащем младенце. Как будто время спрессовалось, и дистанция в полтора века просто исчезла.
Время было позднее, но азарт вспыхнул такой, что я уже не могла остановиться. Начала листать следующие годы, час летел за часом, и вот оно! Прадед!
Меня буквально трясло от зашкаливающих эмоций. А время полпятого утра — и ни с кем не поделишься сейчас своим открытием! Не помню, сколько раз я пересматривала каждое слово этой недлинной записи: окрещен младенец именем Константин… законных супругов сын… восприемниками были…
Пожалуй, такого накала чувств потом уже не вызывал ни один документ. Но охотничий азарт есть всегда: ты, как гончая, идешь по следу, который все время ускользает, петляет, запутывает. Ведь вообще-то нужные документы редко находятся с ходу. Иногда нужно строить сложные комбинации, разрабатывать целую стратегию, заходить с одной стороны, со второй, с третьей. И чем трудней добыть трофей, тем сильнее чувство триумфатора.
Когда они оживают
По некоторым веткам я теперь знаю своих предков до ХVII-XVIII веков, но это только благодаря дворянским делам, где была представлена родословная. Для меня углубиться в далекие века — не самоцель. Гораздо интересней находки, которые дают пищу для фантазии, позволяют вообразить, как жили предки.
Вот в 1850-х прапрапрабушка судилась с богатейшим помещиком, не желавшим отдать ей долг. Вот пухлое дело 1860-х о конфискации имущества брата прабабушки, сосланного в Сибирь за участие в польском восстании. Среди бумаг есть подробное описание их родового имения и дома, где она выросла.
Или вот опять-таки случайная находка, сделанная моей подругой, искавшей в архиве что-то для себя: следствие по делу о хищении в 1908 году. Со станции Волжская исчезли два вагона с сельдью, по подложным документам их угнали аж до Луганска. Преступник, сопровождавший вагоны, — по словам свидетелей, полный усатый брюнет лет под 40 — предъявлял документы на имя моего деда (отца мамы). Деда объявили в розыск, обнаружили в Самаре и доставили на допрос. Но одного взгляда на тщедушного 16-летнего юношу, работавшего на посылках в торговом доме, было достаточно, чтобы понять: похитить вагоны он не мог. Как оказалось, паспорт у него незадолго до этих событий украли.
Что же до семейных легенд, которые, собственно, и разбудили во мне интерес к истории семьи, то в них правда оказалась перемешанной с вымыслами.
Взять хотя бы ту красочную историю, которую записал мой дед, — о 15-летней девочке, выданной замуж вместо сестры, за 40-летнего«старика». Проверить, действительно ли была такая подмена невесты, невозможно: ведь некому было это зафиксировать, не было тогда желтой прессы, которая могла бы обнародовать такую сенсацию местного масштаба. Но действующих лиц разыскать хотелось!
Увы, сколько я ни билась, помещик с такой фамилией и по имени Теодор (Федор), как называл его дедушка, никак не находился! Мне понадобилось два года поисков, чтобы наконец удостовериться, что дед… перепутал имя своего деда. Тот оказался Матвеем. И женился он вовсе не в 40 лет, а примерно в 25.
Между прочим, пока я писала этот текст, мне прислали запись о его рождении в 1807 году.
И это еще одна таинственная особенность генеалогических поисков: как только ты концентрируешься на размышлениях о предках, откуда ни возьмись приплывает новая информация.
Мистические совпадения
Одна из прелестей занятия генеалогией — они поддерживают детскую веру в чудеса. Невероятные совпадения, неожиданные находки, как будто ниспосланные тебе неведомыми силами. У каждого генеалога в копилке обязательно есть такие истории.
Как-то раз я смотрела в Екатеринбурге следственное дело деда — он был арестован в 1938 году как за участие в «контрреволюционно-повстанческой группировке» и намерение свергнуть советскую власть на Урале с помощью 6 ружей. В одном из протоколов говорилось, что дед учился в реальном училище в Ровно.
Я еще подумала: надо же, никогда об этом не слышала, может, когда-нибудь попробую поискать документы в Ровенском архиве.
А буквально через день захожу на форум ВГД (Всероссийское генеалогическое древо — главное подспорье генеалога) и первое, что вижу, — новую тему «Ровенское реальное училище». Причем завел ее человек, который только что зарегистрировался на форуме. Он писал о своих находках в Ровенском архиве.
Конечно, я немедленно ему написала, и уже через 10 дней у меня были ведомости со всеми дедовыми оценками за пять лет. А еще копии писем прадеда директору училища, из которых стало ясно, что мальчик находился в Ровно один — родители жили в другом месте, и не всегда у них были деньги заплатить за его учение, из-за чего его дважды чуть не отчислили. Удивительно вовремя появился на форуме тот человек: я даже помечтать не успела, как вся информация была мне преподнесена на блюдечке.
В чем смысл?
Я почти физически ощущаю за своей спиной эту большую толпу предков. У них теперь есть имена и биографии. Их молчаливое присутствие каким-то образом поддерживает меня.
За эти годы у меня появились десятки новых родственников, они живут по всей России от Красноярска до Калининграда, во многих городах Украины, в Литве.
Иной раз непросто вычислить, кем мы приходимся друг другу. Вот совсем недавно меня разыскала женщина, с которой у нас есть общий предок, родившийся в 1722 году. Не то чтобы мне не хватало родни и я ее искала. Если с кем-то у меня и складываются теплые отношения, то тут уж дело не в родстве по крови, а, скорей, в родстве душ.
Но мне почему-то исключительно важно, чтобы все потомки моих родов, кого мне удастся найти (или кто найдет меня), знали, кем были их предки. Мне необходимо делиться с ними всем, что нашла, и, к счастью, никто пока не остался равнодушен к истории семьи.
Почему я выбрала себе такую роль? Я пока не знаю ответа, но он наверняка со временем придет. А пока передо мной очередная генеалогическая загадка, и я пишу новый заказ в белорусский архив.
Галина Черменская, журналист
Бюро семейных ценностей: мы поможем сохранить историю вашей семьи – в персональных фильмах, фотографиях, книгах, сказках и интервью-портретах